Требуется Унтер-офицер!
Министр обороны сообщил родителям мальчиков 1990 года рождения,
что их дети будут призваны в армию в любом случае — перехода
на профессиональную службу не будет. Служить они будут один год,
но зато все без исключения. Моему сыну как раз 14 лет, и мой
незабываемый опыт срочной службы решительно требует понять его будущее
в свете такого замечательного решения. Возможно, этот анализ пригодится
и прогрессивному министру…
Вся служба наших друзей и родственников восемнадцати-двадцати
лет издавна строится на глубоко моральном постулате: тот, кто много
и сильно страдал, имеет право заехать сапогом в морду человеку, который
еще не страдал. И днем под присмотром не слишком ретивых офицеров,
и после отбоя, когда в казарму приходит закон джунглей, по всей России
старослужащие утверждают эту норму тяжелым сапогом и легкой
монтировкой. Молодые солдаты находятся в их распоряжении
по установленному явочным порядком обычному праву. Оно нигде
не записано, но неукоснительно соблюдается во всех воинских частях.
Переход на эту систему командования начался в 1968 году, когда срок
службы был сокращен с 3 до 2 лет, и завершился в основном к 1972 году.
Механизм мгновенного распространения в тот период феномена неуставных
отношений, или дедовщины, по всей Советской армии не объяснен до сих
пор. Мгновенно утвердившаяся схема взаимоотношений в казарме привела
к тяжелому результату, о котором предупреждали в разное время Троцкий
и Жуков. Я имею в виду отмену принципа единоначалия. Правда, те угрозу
единоначалию видели со стороны бестолковых замполитов. Им и в голову
бы не пришло, что управление жизнью роты у сержанта перехватят рядовые,
служившие на год дольше него.
Наивные генералы и даже кое-кто из старших офицеров полагают,
что система подчиненности и управления личным составом прописана
в уставе. Они и не заметили, как рядовые превратили устав в фикцию.
Если сержант-погодок приказал рядовому драить пол, а «дед» поручил
стирать и гладить свои портянки, как разрешается такой конфликт
интересов с 1968 года? «Деды» отводят ночью глупого сержанта,
поверившего в силу закона и устава, в туалет и бьют ему морду. Утром
молодой солдат приступает к стирке портянок. И если сержант бежит
жаловаться офицеру, он рискует услышать брошенное на ходу:
«Разбирайтесь сами!».
И в беде, и в бою «дед» в силу негласной традиции главнее сержанта
с его смешным уставом. Я это лично в Афганистане наблюдал, про срочную
службу и не говорю уже. Сержанта специально учат в учебке тактике
отделения и боевому управлению. Тратят на него деньги и силы. А потом
приходит старослужащий и бьет ему по физиономии. Это и есть главное
теоретическое и практическое противоречие нашей армии. Оно важнее
военных спутников и офицерских квартир. Оно не устраняется никаким
финансированием. Это вопрос воли и управления.
35 лет попрания устава принесли свои плоды. Настало время, и гарант
Конституции, офицер Путин явочным порядком ликвидировал в России основы
конституционного устройства. Он тоже формально не отменял законы,
но поверивших в силу правосудия и демократии граждан его дембеля
регулярно отводят в туалет и отбивают им там почки. Фамилии этих
молодых солдат, пытающихся апеллировать к уставу, на слуху. От Сутягина
до Ходорковского. И ликвидировать этот порядок не будут. В своей речи
министр обороны Иванов тоже ничего не сказал о борьбе с главным пороком
его ведомства. Так что же несут нашей армии обещанные новации?
Доныне официальная субординация в армии строится по схеме: ефрейтор
(мифический командир) — младший сержант — сержант — старший сержант —
старшина (очень редкий случай). Жизнь противопоставила им свою систему:
«дух», или «салага» (до 6 месяцев службы) — «молодой», или «шнурок» (до
года) — «черпак» (до полутора лет, имеет право бить младших, в том
числе и сержантов, по заднице в наказание за провинности) — «дед»,
или «дембель» (после полутора лет). Сержант выходит из учебки через
полгода, то есть сразу «шнурком», и его распоряжения могут свободно
игнорировать «черпаки» и «дембеля». То есть половина личного состава.
Но и молодыми солдатами он может командовать, только если его приказы
не входят в противоречие с распоряжениями старослужащих. Обычно они не
идут дальше бытового обслуживания, но по очередности исполнения имеют
безусловный приоритет.
С 2008 года, по плану министра Иванова, старослужащими станут
уже «черпаки». И сержант, выйдя из учебки, тоже окажется с ними в одном
статусе. Тут-то и начнется главная битва. Сержант, не имеющий
еще никакого опыта и авторитета в подразделении, должен будет с ходу
доказать свое право отдавать приказы на виду у самоустранившихся
офицеров. Ведь раньше ему вверялись для командования хотя бы младшие
по призыву, четверть личного состава. А теперь они же достанутся и ему,
и его погодку из «дембелей». Каравай маленький, на всех не хватит. И не
один солдатский сортир наполнится еще сержантскими зубами
и «дембельской» кровью. При прочих равных сокращение срока службы никак
не устраняет рабское противостояние в казарме.
С конца семидесятых положение осложнилось еще больше. Пытаясь
спастись от гнета диких обычаев, солдаты стали объединяться
в неформальные земляческие общины. Там власть тоже передавалась
по принципу дедовщины, но молодые были гарантированы от гнета
«стариков» чужой крови и вероисповедания. То есть теперь только
призвавшийся в армию ингуш мог спокойно плевать на приказы
сержанта-славянина. А татарин — на ингуша, если у него находилось
достаточно земляков. Быстро набрав силу, землячества стали спорить
за право командования на территориях частей. Начались массовые побоища.
Россия унаследовала от СССР эту систему в полном объеме, и последние
годы она выходит на первое место среди других проблем, о которых
министр обороны не сказал мне ни слова.
Я намеренно не пишу о боеготовности и воинском мастерстве.
Это проблемы министра обороны. Меня волнуют проблемы личные. Кем придет
мой сын в такую армию? Сержантом, пытающимся установить баланс
отношений с «дедами»? Или младшим членом маленького московского
землячества, хранящим ножку от табурета под подушкой и готовым
под боевой клич посреди ночи дробить черепа чужаков, отнимающих
его посылки, деньги и сигареты? А может, он начнет службу бесправным
«салагой» в двойном рабстве у чужого землячества и собственных дедов,
копя ненависть к несчастным, которые придут ему на смену? Я хотел
бы услышать, когда в нашей армии появится полноценный профессиональный
унтер-офицерский корпус. И когда рука, поднятая на сержанта по всей
России, будет останавливаться не устным порицанием, а двумя годами
тюрьмы. А пока что у меня на сына свои планы.
Валерий Ширяев
2004.novayagazeta.ru
| 
